Пойти в баню, после паренья стать на тот веник, которым парились, и говорить заговор на любовь парня:
"Выйду из парной байны, стану своим белым бумажным телом на шелков веник; дуну и плюну в четыре ветра буйных. Попрошу из чиста поля четырех братьев — четыре птицы востроносы и долгоносы, окованы носы. Лети из чистого поля, белый кречет, вострый нож и востро копье; садись, белый кречет, рабу Божию (имярек) на белы груди, на ретиво сердце, режь же его белы груди тем же вострым ножом, коли же его ретиво сердце тем же вострым копьем; вынимай из его ретива сердца, из черной печени и из всей крови горячей еще тоску и кручину. Полети, белый кречет, понеси, белый кречет, всю тоску и кручину, на воду не опусти, на землю не урони, на стуже не позноби, на ветре не посуши, на солнце не повянь; донеси всю тоску-кручину, всю сухоту, чахоту и юноту велику до раба Божия (имярек), где бы его завидеть, где бы его заслышать, хошь бы в чистом поле, хошь бы при расстанье великом, хошь бы при путях-дорогах, хошь бы в парной байне, хошь бы в светлой светлице, хошь бы за столами дубовыми, хошь бы за скатертями печатными, хошь бы за кушаньями сахарными, хошь при мягкой постели, при высоком сголовье, хошь при крепком сну. Садись, белый кречет, на раба Божия (имярек), на белы груди, на ретиво сердце, режь его белы груди тем же вострым ножом, коли его ретиво сердце тем же вострым копьем, клади в его белы груди, в ретиво сердце, в кровь кипучую всю тоску кручину, всю сухоту, всю чахоту, всю вяноту великую во всю силу его могучую, в хоть и плоть его, в семьдесят семь жил, в семьдесят семь суставов, в становой его сустав, во всю буйную голову, в лицо его белое, в брови черные, в уста сахарные, во всю красоту молодецкую. Раб бы Божий (имярек) чах бы чахотой, сох сухотой, вял вянотой в день по солнцу, в ночь по месяцу на полну и на ветху, в перекрой месяцу, во все меженные дни, в утренни и вечерни зори, на всякий час и минуту. Как май месяц мается, так бы раб Божий (имярек) за рабой Божией ходил да маялся. Не мог бы ее ходить и переходить, никаким словом обходить, век по веки, и раб Божий (имярек) по рабе Божией (имярек) не мог бы ни жить, ни быть, ни пить, ни есть ни на новцу, ни на полну, ни на ветху, ни на перекрой месяца, во все межны дни. Как май месяц мается, так же бы раб Божий (имярек) за рабой Божией (имярек) ходил и маялся, и не мог бы он ее ни коим словом ходить и переходить, и не мог бы без нее ни пить, ни есть, ни жить, ни быть. Эти мои наговорны слова, которые договорены, которые переговорены, которые назади остались, — берите мои слова вострее вострого ножа, вострее копья, вострей сабли, ярей ключевой воды. И этим моим наговорным словом заключенные слова ключ и замок, ключ щуке, замок в зубы, — щука в море. Ныне и присно, и во веки веков, аминь"
Доставил заговор на любовь парня г-н Никольский из г. Мезени. Труды этнографического отдела. Кн. V. Т. II.
